кудах знал, что не сеготня так завтра, его пожарят. он решил надавить на жалость. ходил перед нами всё время с грусным взглядом, опущенной головой, шмыгал носом.
в конце месяца, когда топор занасился над его головой, его брови были схмурены от злости, рот слегка преоткрыт, и он был весь в капельках пота.